Генконструктор Конструкторского бюро имени Морозова Михаила Борисюк : «В современной украинской армии приняты на вооружение танки БМ «Булат» Украинские танки не уступают французским «Леклеркам» или американским «Абрамсам». По мнению генконструктора Конструкторского бюро имени Морозова Михаила Борисюка, если сейчас резко не сократить армию, военная промышленность Украины может остановиться.

– В советские времена деятельность Конструкторского бюро, имя генерального конструктора были закрыты для внешнего мира, хотя я не могу сказать, чтобы вообще не указывались фамилии конструкторов. Разрабатываемые образцы, конечно, были засекречены. Ведь была военная техника, предназначенная для других стран, но наиболее современные, лучшие образцы техники выпускались только для СССР и не могли продаваться за рубеж.

В современной украинской армии приняты на вооружение танки БМ «Булат», созданные в результате глубокой модернизации танков Т-64, семейство которых было разработано харьковским КБ и изготавливалось при Союзе только для Советской армии. На базе этого танка на Урале был создан упрощенный вариант — танк Т-72, который по лицензии производили многие страны.

– Да. Лицензию на производство Т-72 в свое время получили также Индия, Югославия, Китай и т. д.

А танк Т-64 в то время по техническому уровню был на 10-15 лет впереди по сравнению со всеми образцами, существующими в мире. Он создавался в середине 60-х, и в 1968-1969 годах уже появились «64-ки» с ракетным вооружением. Танк управлялся всего тремя членами экипажа, имел комбинированную защиту. Самое главное — он был оснащен управляемыми ракетами, которые запускались через ствол и имели дальность поражения 4 километра. Он первым получил пушку калибром 125 миллиметров, когда все западные танки имели пушку калибра 105 миллиметров. У другого нашего танка Т-62 была пушка 115 миллиметров. Это очень быстрый скачок.

– Мы постоянно получали информацию о технике других стран. Хотя не могу сказать, что она была детализирована до мельчайших подробностей. Сейчас мы имеем больше информации. Во-первых, получаем больше открытой информации, во-вторых, мы участвуем в совместных тендерах.

– Конечно. Но главное — это участие в тендерах. В последнее время мы полгода пробыли на полигонах в Греции и в Турции, где вместе с нами в тендере участвовали американские «Абрамсы», немецкие «Леопарды», французские «Леклерки», российские Т-90. Из каждой страны — по два танка и единая программа. Например, стрельба на расстояние 3 километра, 200-километровый пробег по автостраде. Все по одним натовским стандартам. С нашим танком приехало 8 человек, с немецким — около 35, с французским — около 70. Мы встречались, приходили друг к другу в гости. Опытному конструктору не нужно всюду заглядывать, чтобы увидеть и сложить общее представление о технических особенностях танка. Сейчас нет проблем, чтобы узнать достижения той или другой страны. Идет процесс прямой открытой конкуренции.

– Например, элементы защиты. Они до сих пор остаются закрытыми, и я вам тоже ничего не скажу. Конкретные решения по отдельным системам и в настоящее время представляют собой тайну или государственную, или коммерческую.

– Я считаю это ненормальным. На переговорах мы всегда придерживаемся позиции, что минимальная партия должна быть не менее 50 единиц. Если меньше — ясно, что танк покупается для изучения, а не для оборонных целей другого государства.

– Конкуренция была серьезной. Если бы не конкуренция, то, не имея открытого пространства в мире, у нас не было бы таких достижений. Победитель получал государственный заказ, а проигравший, в крайнем случае, организовывал производство разработки конкурента. Но производились и разные варианты: лучшие — для своей армии, упрощенный вариант — для продажи за границу. Раньше была конкуренция на советском рынке, сейчас между государствами.

– Само собой разумеется, особенно на азиатском рынке. Мы поставляли танки Пакистану, Россия — Индии. Есть и другие конкуренты.

В последние годы Украина редко выигрывала тендеры.

В большинстве случаев мы проигрываем не техникой, а политической нестабильностью.

– Наиболее выгодно поставлять для других стран. Хотя бы потому, что не платится НДС. Для внутреннего рынка стремимся устанавливать цены на грани рентабельности, чтобы быть конкурентоспособными и получать постоянные заказы. Тем более зарубежный заказчик, как правило, заключает контракты на ту технику, которая поставляется для своей армии.

– Сейчас наша армия заказывает только в небольшом количестве модернизированные танки БМ «Булат», разработанные ХКБМ в результате глубокой модернизации танков Т-64Б, Т-64-БВ, изготовленных в 70-х годах прошлого столетия. Несмотря на ограниченный забронированный объем, конструкторам удалось внедрить в конструкцию этих танков ряд современных устройств и систем, обеспечивающих повышение их характеристик до уровня танков Т-80УД, производимых нашей промышленностью в 80-90-х годах, и которые находятся на вооружении армий России и Пакистана. К глубокому сожалению, в украинской армии нет танков Т-80УД. Эти танки можно было бы модернизировать до современного технического уровня, как это делают со своими танками США, Германия и другие развитые страны.

– Да, ХКБМ по заданиям Министерства обороны Украины работает над совершенствованием перспективного танка БМ «Оплот» и созданием базового бронетранспортера БТР-4. И мы надеемся, что в ближайшее время эта техника, пусть в небольших количествах, но поступит на вооружение нашей армии.

– Трудно говорить о перспективе, потому что нет у нас перспективного планирования.

Это должно происходить на основе какой-то концепции. Назрело время для разработки программы, которая была бы обязательной для всех структур и выполнялась, несмотря на смену власти. Самая сложная обстановка, когда нет четких программ разработки, производства и модернизации вооружения, в том числе и бронетехники. Военная промышленность может существовать, если есть долгосрочная программа: когда и сколько надо выпускать военной техники, а какую часть производственных мощностей можно загрузить гражданской продукцией. Если такого нет, то производственные мощности ВПК хаотично загружаются производством гражданской продукции, а иногда и просто под разным предлогом разрушаются и ликвидируются.

– В мире принят жизненный цикл тяжелой военной техники — 17 лет. Поймите меня правильно. Пока есть государство, оно должно уметь защищаться, должно иметь соответствующую технику. Для наших солдат хуже находиться в старой технике, чем в открытом поле, где есть окопы и складки местности. Пусть он будет только с автоматом или гранатометом, это всегда лучше, чем сидеть в танке, который современное оружие пробивает, как решето. Это заранее подготовленный стальной гроб. Зачем это нужно? Поэтому если иметь, то хорошую, достойную современную технику, пусть и в меньшем количестве.

Я считаю, что армию можно резко сократить, а технику законсервировать. И средства направлять на новое вооружение, которое и обеспечит будущую профессиональную армию. При таком подходе сохранилась бы и оборонная промышленность. Если мы пойдем длинным путем медленного сокращения, то потом уже не будет этой промышленности. Погибнет. Людей с опытом законсервировать нельзя, разбегутся.

– Есть люди, которые бьют себя в грудь и говорят: наше лучше всех. Я этого никогда не делал и делать не буду. Да, когда мы были в рамках СССР, лучший коллектив и лучшие результаты были здесь, в Харькове. Но на этот коллектив работали институты из Москвы, Ленинграда и т. д. Сейчас на русские танки продолжают работать все, а мы здесь сами. Привлекаем учебные заведения, разные институты. Где-то впереди, где-то уступаем, но у нас сложнее получать новые результаты.

– Я бы так не сказал. Но в России есть, например, Санкт-Петербургский институт транспортного машиностроения. Это мощнейший институт со всеми испытательными базами и тому подобного по бронетанковой технике. В Москве есть специальный институт двигателей, который занимается только танками. Есть Институт стали, который специально занимается броневой сталью. Правда, раньше в этих институтах работало по 600–1000 человек, сейчас 350–400, но это институты с развитой научной базой. У нас таких институтов вообще нет.

– Около тысячи. Из них 60% инженеров, 30% рабочих опытно-производственной базы.

– Средний возраст наших сотрудников — 42 года. 10 лет тому назад я взял курс на омоложение коллектива. Первые годы были шоковые. Заказов не было, молодежь начала убегать. У меня были слезы на глазах, когда я видел, как молодые инженеры уходили на табачную фабрику комплектовать табачные пачки, на рынок и т.д. Нас частично спас контракт с Пакистаном на 320 танков в 1996 году. Мы смогли с 1996 года заключать договоры с вузами, и ежегодно к нам начало поступать 40–50 молодых инженеров.

– Мы его сократили до оптимального уровня, но некоторые КБ и заводы, к сожалению, сократились до нуля. Уже не все комплектующие могут производить. Вот в чем беда. Мы частично сократились и частично — на 50% — занимаемся гражданской продукцией. До распада СССР мы занимались только танками. Сейчас занимаемся и легкобронной техникой, и танковыми тренажерами, а также созданием и производством гражданской техники.

Источник: Газета "ДЕЛО" / Орищук Федор, Милан Сиручек

По-моему интересно, потому что первоисточник

Пусть он будет только с автоматом или гранатометом, это всегда лучше, чем сидеть в танке, который современное оружие пробивает, как решето. Это заранее подготовленный стальной гроб. Зачем это нужно? Поэтому если иметь, то хорошую, достойную современную технику, пусть и в меньшем количестве.

Я считаю, что армию можно резко сократить, а технику законсервировать. И средства направлять на новое вооружение, которое и обеспечит будущую профессиональную армию. При таком подходе сохранилась бы и оборонная промышленность. Если мы пойдем длинным путем медленного сокращения, то потом уже не будет этой промышленности. Погибнет. Людей с опытом законсервировать нельзя, разбегутся.

"Лучше меньше да лучше" В.И.Ленин

Этот девиз хорош для компактной колониальной армии, которая будет быстро перебрасываться по всему миру и эффективно выполнять поставленные задачи. Такие армии традиционно есть в Великобритании и США, которым в принципе не нужно думать о собственной безопасности.

А вот таким странам, как Россия и даже Украина (по крайней мере пока она не в НАТО) нужно думать и о количестве (а значит, дешевизне и простоте производства). В этом отношении скорее прав был тов. Сталин.